Самый младший лейтенант - Страница 50

– Разберемся, – без особого огорчения сказала Катерина. – Фрицем больше, фрицем меньше. Сдался нам этот штурмбаннфюрер. Нет, на Маяковского все равно идти нужно, я ничего не говорю.

– Дура ты, Катя. Недооцениваешь ставки. Надоел мне ваш детский сад…

– В смысле – можно нам проваливать? Слушаюсь, товарищ капитан. Не сомневайтесь, будем на месте в целости и сохранности. А может, и позавтракаем вместе…

Бодрый шепот Мезиной пресек выстрел «сорокапятки» – орудие открыло огонь по замершей на перекрестке самоходке.

Женька лежал среди смерзшихся кирпичей, уткнув нос в пыльный снег, пытался туже подтянуть ремень каски. Орудие стреляло быстро, но почти одновременно с первым выстрелом, оттуда, с перекрестка, начал лупить пулемет. Пули стучали по стене и камням, несколько взвизгнуло, отрикошетив от щита «сорокапятки». Откуда били немцы – понять было трудно, даже всезнающая командирша лежала за камнями с винтовкой, ничего не могла высмотреть, и лишь сердито шипела – «не ерзай, говорю».

Женька постарался совсем замереть, услышал глухой вдох-взрыв, – над самоходкой поднялся невысокий шар огня.

– А, сука! Ну как каменная. С пятого снаряда только, – удовлетворенно прохрипел наводчик. – Откатывай ребята…

Женька ухватился за скобу станины, рядом уцепилась Катрин, поднажали артиллеристы. Пятясь на карачках, оттащили орудие под прикрытие рухнувшей стены магазинчика. Орудие тяжело переваливалось резиновыми колесами по кирпичам. Немецкий пулемет бесновался, но пули теперь безопасно свистели над стеной.

– Цепляй! – полуторка пятилась к орудию, его мигом подцепили. Артиллеристы полезли в машину.

Катрин шлепнула ладонью по битым доскам борта:

– Эй, водитель кобылы, не испорть агрегат.

Водитель что-то неразборчиво ответил из кабины. С пассажирского места высунулся на подножку Варварин:

– Катерина, ты мне смотри!

Командирша кинула ладонь к сдвинутой на глаза ушанке:

– Есть, смотреть, товарищ капитан!

Полуторка газанула, последний мотоцикл еще раньше утарахтел во тьму. За развалинами остался Т-60, приглушенно рокочущий мотором, и двое разведчиков, поджидающие отставшего товарища. Катрин вспрыгнула на броню, переговорила с выглядывающим из башни танкистом. Улыбалась. Женька с совершенно неуместным осуждением подумал, что девица есть девица. И здесь пококетничать найдет повод. Впрочем, все, кроме фальшивого младшего лейтенанта Землякова, чувствовали себя уверенно. Начихать им на пулемет – привычные.

Женька постарался сесть ровнее, поправил полы шинели. А что дальше? Честно говоря, идея двинуть в город вдвоем казалась весьма опрометчивой. У Катьки, конечно, имидж валькирии лихой и опытной, но…

– Эй, разведка, давай на броню. Прокатимся пару кварталов, – скомандовала Катерина.

– Так нашего Николу бы дождаться, товарищ младший лейтенант, – неуверенно сказал один из разведчиков. – Он здесь рядышком…

Катерина что-то сказала танкисту, спрыгнула на тротуар:

– Давай!

Лязгнул люк, танк резко дернулся, почти прыгнул вперед.

– От же дает! – с опасливым восхищением сказал разведчик, глядя как танкетка уносится в переулок.

– Ну да, легкобронированная татарская конница, – Катерина одобрительно сплюнула. – Так, где наш друг Колька?

– Так пулемет не дает глянуть…

Немецкий пулемет слегка угомонился, – выдавал короткие профилактические очереди, – пули лупцевали окна дома на противоположной от развалин магазина стороне улочки.

Пользуясь затишьем проползли на угол. Катрин прошипела что б «доблестное толмачество» позади держалось, но Женька все-таки выглянул. Самоходка горела замечательно. Прибитое клубами дыма пламя озаряло перекресток. Смутно мелькали какие-то пригнувшиеся фигуры.

– Сюда не полезем, – решила начальница. – Отходите до угла, а я фрицев немного развлеку.

Женька поспешно шел за разведчиками. За спиной хлопнули три быстрых, почти слившихся воедино, винтовочных выстрела. Озверело ответил пулемет. Катрин, на ходу дозаряжая СВТ, догнала бойцов у соседнего дома.

– Взбодрились, камрады. Ну, сворачиваем…

Громыхнуло – в «Штуге» взорвались боеприпасы. Из окон с жалобным звоном посыпались уцелевшие стекла.

Женька лез через заборы, поднимался по лестницам, спрыгивал на груды камней и железяк. Начальница по-товарищески поддерживала легкими тычками в спину и бодрящим словом. И она и разведчики ориентировались в безлюдных дворах и домах, словно десятки раз здесь проходили. Только и ругались, что сквозь выгоревшие сараи приходится лезть. Женька понимал, что идут напрямую через квартал, к тому самому углу, где горит самоходка, но сам бы, наверное, до утра здесь ковырялся. Где-то правее ухнул орудийный выстрел, еще один…

– Фрицы наш артиллерийско-снайперский опорный пункт уничтожают, – не без гордости разъяснила Катрин. – Выдвинули чего-то мощное на прямую наводку, теперь-то мы точно испугаемся. Лезь в окно, Евгений. Да куда ты за стекло хватаешься? Тьфу, дитя столицы…

Катрин с высоким разведчиком исчезли во тьме заваленной лестницы. Немцы были рядом – за стеной рычал двигатель, доносились неразборчивые крики. Снова ухнул близкий выстрел, с потолка посыпалась пыль.

– Чтой-то мы в самое дупло влезли, – прошептал разведчик. – Переждать бы надо.

– Так переждем, – едва слышно ответил Женька. – Товарищ лейтенант в лоб не полезет. Она соображающая.

– Понятно. Только я бедовых баб с детства опасаюсь. Была у меня в детстве одна соседская девчонка, ох и натерпелся я, – разведчик тихо засмеялся. – Виноват, я не про товарища лейтенанта, конечно…