Самый младший лейтенант - Страница 77

– Наверх, на минуту, – приказал капитан.

Катрин проверила спеленатого толстяка. Выглядел гауптштурмфюрер жутко, – вместо рта огромная черная дыра, все еще сочащаяся кровью. Немца перевернули мордой вниз, кинули на голову куртку, – кое-что ему видеть было не нужно.

DVD плеер, самый примитивный, китайский, как ни странно, работал. Видеокамера уже была подключена, – на маленьком экране, в клубах почти театрального тумана, появился Найок, иронично улыбнулся через плечо, неторопливо вынул из кобуры пистолет. Нагнулся к лежащему, держащемуся за живот, эсэсовцу, упер ствол в лоб…

– Очень реалистично, – прохрипел Варварин. – Дерьмовое реальти-шоу. Жень, скажи, что наше военное телевиденье работает надежно. Запись уже в корпусном отделе СМЕРШ.

Женька перевел. Найок пожал плечами и натянуто улыбнулся:

– Очевидно, в Берлине недооценивали разработки ваших техников. И про с-мэр-ш тоже он не имеет понятия.

– Хватит болтать, – сказала мрачная Катрин. – Драпать давно пора. Такси ждет…

Офицеров погрузили в бронетранспортер. Коробка «250»-го была тесна. Женька скорчился на пулеметных коробках, Катерина устроилась, уперев ствол пистолета в бок новоявленного агента СМЕРШ, и придерживая сапогом раненого гауптштурмфюрера. Толстяк, похоже, готов был снова отключиться.

– Как бы раньше времени не помер, – озабоченно сказал Варварин, устроившийся рядом с бледным, как бумага водителем. – Заводи, юнкер, что ли.

Двигатель затарахтел, заглох. Катрин улыбнулась как привидение.

– Nur Ruhe, Willi, – сказал Найок. – Alles ist gut. Wir finden schon einen Ausweg.

Белобрысый парень судорожно кивнул, вновь повернул ключ зажигания. Не успевший остыть двигатель завелся. Скрипнули гусеницы, и миниатюрный бронетранспортер выкатился со двора.

5 часов 24 минуты

Перекресток улиц Артема и Костомаровской

Катрин спрыгнула на мостовую, озираясь, взяла винтовку наизготовку.

– Эй, давайте живее. А то наши же и долбанут.

– Жень, напомни, что мы рассчитываем на длительное и взаимовыгодное сотрудничество, – озабоченно сказал Варварин.

Женька перевел. Найок, кивнул и ответил.

– Говорит, что надеется на нашу практичность. Он будет весьма полезен. Наша осведомленность и техническое оснащение производит огромное впечатление. И еще русские ведьмы. Он будет счастлив повидать фройляйн еще раз, – перевел Женька.

– Вот же, сука, еще комплементов мне от эсэсмана не хватало! – возмутилась Катрин, расслышавшая перевод даже сквозь тарахтение двигателя.

– Ладно, счастливого пути, – Варварин начал выбираться из машины. – Жень, добычу мою давай.

Женька потянул гауптштурмфюрера, тот вдруг задергал связанными локтями, что-то захрипел.

– Эка его пробило, – удивился Варварин. – С сослуживцами расставаться не хочет, что ли?

Раненый оставил попытки что-то сказать, и неуклюже плюнул в сторону Найока. Штурмбаннфюрер связанными запястьями вытер кровавый комок со своей куртки и мягко улыбнулся. Глаза у него оставались все-таки абсолютно неживые, – шайбочки какие-то оловянные.

Прощаться Женька не стал, сгрузил раненого в объятья капитана и спрыгнул на мостовую.

– Пошли-пошли, – торопила Катрин, пятясь от бронетранспортера со вскинутой винтовкой.

Женька с капитаном волокли эсэсовца, – тот едва мог перебирать ногами.

Нырнули в арку, потом в развалины. Пленный что-то хрипел, норовил повалиться с ног. Когда посадили его на кирпичи, принялся сплевывать осколки зубов.

– Мезина, ты товар сильно обесценила, – печально сказал Варварин.

– Кто ж знал? – Катрин прислушивалась, – заурчал, удаляясь, бронетранспортер. – Я, между прочим, этого кабана понимаю. Плеваться и харкаться хочется от столь неприглядной действительности.

– Служба у нас такая, – пробормотал капитан. – Я в честных танковых войсках не останусь. Наши игры погрязнее. Вот и хрычу этому жить сутки или двое. Не могу я его в штаб армии отправить.

– Угу, смотри не спейся там от трудовых будней. Водяра здесь специфическая. «Кристалл» плачет в сторонке горькими слезами.

– Я только спирт потребляю, – заверил капитан. – А ты когда водку успела продегустировать?

– Тоже проблема. Кругом добрые люди. Пошли? Тебя с кабаном бойцы заждались.

Расставались в маленьком палисаднике. Кладбище было через улицу. Уже проступали в предутренней дымке маковки церкви.

– Тихо стало, – сказала Катрин. – Перекур утренний?

– Видно кончился наш батальон у Госпрома, – пробормотал Варварин.

– А остальные?

– К 4:00 был приказ всем отойти за реку. Город оставляем.

– Ого! – удивилась Катрин. – Это кто догадался?

– Приказ штаба армии, – сухо сказал Варварин. – В связи с изменившейся обстановкой и свежими разведданными. В том числе и данными, полученными нашей опергруппой Особого отдела.

– Что ж, успеха вам, товарищ капитан, – Катрин подкинула на плече винтовку. – Будь жив.

– Кать, если я узнаю, – Варварин посмотрел на часы, – что вы появились на Базе позже 5.30 местного времени, я на тебя такую «телегу» накатаю, родная мама не узнает.

– Да она меня уже давно знать не хочет, – чумазая начальница ухмыльнулась.

– Я в фигуральном смысле, но безо всяких шуток, – серьезно сказал капитан.

Катрин осторожно обняла его за шею:

– Через пять минут испаряемся. Успеха.

Женька пожал протянутую руку.

– Спасибо, Евгений. Помог серьезно. Желаю успешно дослужить, – капитан глянул целым глазом. – Нормальный ты парень. Передай Сан Санычу – на праздник пусть от меня стакан нальет. В виде разового нарушения дисциплины. А я немецкий начну зубрить. Если время выкрою.