Самый младший лейтенант - Страница 15

– Э-э…. лучше унитаз, чем иные методы. Я слышал, телесные наказания не признаются современной наукой.

– Кому ты говоришь? Я в свое время один курс педагогического отсидела. Вот же бездарно проведенное время. Еще и теперь злопамятные старшие товарищи припоминают. Вот – тебя на дрессировку подсунули. А насчет физического воздействия – ты напрасно. Пинок куда честнее любых нотаций. Там ты хоть увернуться вправе. И тонус физический такое воспитание поддерживает.

– Так точно. Можно я подумаю над этой дилеммой, товарищ старший сержант?

До второго моста бежали молча, потом Женька пропыхтел:

– Катрин, можно вопрос задать? Вы где еще учились? Я имею в виду, по военному образованию?

– О, это отдельный вопрос. Отвлеченный. Давай-ка, лучше я тебя по делу спрошу. Ты пойдешь?

Женька на миг задрал голову, – вверху мелькали застекленные желтые фермы моста и выдохнул:

– Пойду, товарищ старший сержант. Я же вроде нужен. Готовился. И потом это ведь ненадолго.

– Ну-ну. Ты подумай в последний раз.

Свершилось всю буднично. После обеда позвал в свой кабинет майор.

– Ну, Земляков, как настроение? У нас с тобой сегодня обозначилась «точка невозврата». Решение имеешь?

– Готов идти, товарищ майор.

– Ну и славно. Подписывай.

Женька подписал очередную бумагу.

Майор сунул её в сейф:

– А говорят у нас молодежь несознательная. Врут. Как минимум в пяти случаях из ста, определенно врут. Слушай, Евгений, ты главное геройствовать не готовься. Одна излишне азартная воительница у нас уже имеется, – явный перебор получится. Твоя задача?

– Выполнять приказы. Уцелеть. Помочь с переводом во время вербовки.

– М-да, в целом с планом операции ты знаком. Но учти, – появятся новые вводные той «кальки». Операции по безупречно разработанному плану почему-то никогда не проходят.

– Я понимаю, товарищ майор.

– Ничего ты не понимаешь. Не полностью ты готов. Беру я грех на душу. Ладно, Катрин тебя в любом случае выдернет. Шею тебе свернет, если глупости начнешь делать, но вытащит.

– Так точно. Я уловил.

– Ну-ну. Иди, готовься. В шестнадцать «летучка».

Женька пошел готовиться. Готовиться к командировке на войну. Пусть в атаку бежать и не придется, но все равно. Передовая рядом будет. А в городе…. Там и вообще никакой передовой не будет. Уличные бои. Хаос. И в каком подвале от снарядов не отсиживайся, гарантий никто не даст. Черт, просто не верится.

Страшно было рядовому Землякову. Ведь не имел особой склонности к войнушке даже в глупеньком детстве. В игрушки играл чаще космические, – красивые там звездолетики, скафандрики. «Вражеский флот юужан-вонги движется из-за угла галактики». Интересно, но слегка надоедает. Лучше читать сказки братьев Гримм. Тоже страшновато, таинственно.

«Площадь Дзержинского (немцы именовали „Красная площадь“), официально с ноября 41-го года по февраль 43-го – площадь Немецкой армии, с марта по август 43-го – площадь Лейбштандарт СС…

… за два года постоянное население города уменьшилось до 190 тысяч человек…».

Они будут где-то там, среди развалин. Гражданские. Женщины, дети, старики. Мертвые и живые. И еще немецкие штурмовые группы. Остатки советских дивизий. Мертвые и живые. Раненые, которых некуда и не на чем вывозить.

А если тебя ранят? Осколок бомбы или мины? То бурое острое железо. Или пуля снайпера? Да, тебя вернут сразу. Взвоет «скорая помощь», понесет в Центральный клинический госпиталь МО. Иная медицина, совсем иная, современная. Спасительная. Впрочем, почему тебя должны ранить? Задание конкретное, важное, вдумчивое, без суеты. «Ювелирная миссия», говорит Катрин. Переводчик жизненно необходим. Переводчика будут беречь и хранить. Вербовка – дело тонкое, толмачить нужно филигранно.

Черт, как можно отыскать конкретного вражеского офицера в охваченном боями городе? Все эти свидетельства эсэсовца-ветерана и выеденного яйца не стоят. «Я…, мы…, я приказал…, мы выполнили молниеносно…, открыли дорогу…, мы с ходу ворвались». Врун хвастливый.

«Интуиция», – в один голос вторят майор с сержантшей. Ага, на субъективные способности только и надежда. Это же отдел «К».

Найти в одной из вражеских штурмовых групп нужного человека, изъять, за пару часов убедить работать на противника, отпустить.

Конечно, он верткий тип, этот Найок. Человек, запустивший механизм Мировой войны, взлетевший вверх, подвергшийся опале, угодивший на фронт, прощенный, и очень вовремя сообразивший, что война проиграна. Куда он исчез из недолгого американского плена? Улизнул в Южную Америку? В Канаду? Или схлопотал пулю в затылок от своих бывших сослуживцев?

Человек, знавший много тайн. Лакомая добыча. На вырост, так сказать, приз.

Вам, товарищ рядовой, лишнего знать не положено. Следуйте за старшими товарищами, берегите свою задницу, и в нужный момент точно переведите беседу, уловив все нюансы. Всё.

Страшно. И думать ни о чем не хочется.

* * *

Утром явился капитан Варварин. Неделю он провел на театре действий, любовался видами незалежного города, – будущего (или прошлого?) места действия группы. Пытался прочувствовать атмосферу. В гражданской одежде Варварин почему-то казался моложе. Пожал Женьке руку:

– Как оно, рядовой? Говорят, прижился? Кишка играет? Не трусь, проскочим.

Катрин позвала пить чай.

– Ну что я могу сказать? – капитан высыпал из пакета кирпичики многослойного печенья. – Город большой, малость грязноватый. Площадь Дзержинского по старой памяти так и именуют, хотя она нынче опять же Площа Свободи. Девицы симпатичные, но в смысле моды довольно раскованные.