Женька с вещмешком полез следом.
Пошли к танку. Катрин бормотала ругательства, одергивая полы шинели:
– И кто это пальто-одеяло выдумал? В нем только дрыхнуть удобно.
Степан, совмещающий обязанности проводника и стрелка-танкиста, выглядывал из люка. Двигатель тихо урчал, от кормы шло вонючее, но приятное тепло.
– Что у вас? Сломалось чего? – поинтересовалась Катрин, вешая винтовку на плечо.
– Да нет. Перекурить нужно. Лейтенант у нас не железный. Того и гляди за рычагами уснет, – объяснил Степан.
– Причина уважительная, – согласилась Катрин, глядя на стоящего в пяти шагах от танка младшего лейтенанта. Мелькнул прикрытый огонек папиросы и танкист глухо пообещал:
– Сейчас двинемся.
– Кури-кури, – благосклонно разрешила Мезина. – Здорово ты мотоциклы гонял. Извини, что бойца робкого подсадили. Некогда было политбеседы с выявлением морально-боевых качеств проводить.
– Ничего. Там неполный диск. На ремонт я шел, разоружили, – огонек папиросы на миг осветил лицо танкиста – черное, безразличное.
Женька сообразил, что человек, наверное, не спал несколько суток. Запросто может танк с узкой дороги свалить.
– Слушай, Борис, ты передохни, – сказала Катрин. – Мы там шнапс надыбали, но тебе сейчас ни к чему, наверное, совсем уснешь. Шоколадку хочешь? Тонизирует.
– Ну её, шоколадку, – вяло отказался танкист. – Без чая сжуешь – не отплюешься потом. У вас там, случайно, никакой лишней винтовки не найдется? А то мое личное оружие теперь у автоматчиков товарища полковника. Отгребу неприятностей. И так-то уже…
– Вот еще проблема. У тебя ТТ был? – Катрин принялась снимать с ремня кобуру.
– Ты что? – удивился танкист. – Это же табельное. Отвечать придется.
– У нас с этим делом проще. Тем более я с фрица «Вальтер» сняла. Да и зачем мне пистолет? Никчемных кавалеров я и так отгоню.
– Это винтовкой, что ли? – мрачно поинтересовался танкист.
– Ствол начальнику нашей канцелярии отвезу, – засмеялась Катрин. – Он у нас любит по банкам палить. Работа бумажная, сами понимаете.
– У вас, товарищ младший лейтенант, наверное, с кавалерами сплошная морока, – осторожно сказал Степан. – Такой барышне точняк проходу не дают.
– Ты, Степа, не заходи со стороны солнца и луны, – улыбаясь, предупредила Катрин. – Я девушка демократичная, мне что рядовой, что полковник, – индифферентно. По иным критериям отбор провожу.
– Ну ясно, щас равноправие, – поспешно согласился Степан.
– Давай без язвительных намеков. Лучше скажи – правильно едем? «Железка» у нас справа, так?
– А куда она денется? К Липовой Роще, считайте уже вышли. Только низину обойти нужно, но так дорога и идет.
– Ну и замечательно. А поворот к Бабаям уже прошли?
– Так уже версты две как отмахали. А что там, товарищ лейтенант?
– Да ничего. Гуляла когда-то в тех местах.
– О, так вы тоже местная? Вот и товарищ танкист в городе бывал.
– Проездом. Родственники здесь до эвакуации жили, – объяснил танкист. – Поехали, что ли? А то засну. Мне к утру на заводе нужно быть.
– Проводим, нам тоже туда, – заверила Катрин.
Все прислушались к гулу на западе. Бой стихал, различались лишь отдельные разрывы.
– Кажется, немцы на Коротич напирают, – сумрачно сказал Степан. – Там же до города рукой подать, а товарищи командиры?
– Город городом, а война войной, – объяснила Катрин. – Широкие стратегические замыслы командования нам отсюда все равно не постичь. Пятимся, конечно. С другой стороны, войну-то мы уже переломили. Но силен еще чесоточный фашистский тигр. Это я вам без пафоса говорю. Как осведомленная штабная переводчица.
– Да слыхали мы про этих «тигров», – пробормотал танкист. – Сообразим как да что, подбивать научимся. Поехали. Совсем засыпаю.
Катрин извлекла из кармана трофейные часы:
– Поехали. Уж полночь миновала, а ужина все нет.
Из вечерней сводки Совинформбюро за 8-е марта:
…наши войска после упорных двухдневных боев овладели городом и железнодорожной станцией Сычовка (севернее города Вязьма). На других участках фронта наши войска вели наступательные бои на прежних направлениях…
Полк «Тотенкопф» занимает Ольшаны. Дивизия «Дас Райх» атакует Коротич. С рассветом «Лейбштандарт» начинает наступление на Дергачи.
На левом крыле Воронежского фронта разрыв достигает ширины сорока пяти километров.
11-я танковая дивизия немцев форсирует реку Мжу и движется на Мерефу. Фланговый контрудар 2-го гвардейского танкового корпуса Юго-Западного фронта успеха не принес. В состав 3-й Танковой армии спешно прибывают резервы.
Танков было много. С выбитыми катками, с пробоинами в бортах, с обгоревшей краской.
Уменьшившаяся оперативная группа «К» в молчании шагала вдоль ряда мертвых машин, потом Катрин проворчала:
– Во, блин, слоновье кладбище. Натащили на свою голову.
– Может, успеют еще починить, – пробормотал Женька.
– Кто-то успеет, – командирша сплюнула, – а кто-то нет.
С танками, собранными для ремонта, вопрос был ясен. Через двое суток на территории завода уже будет идти бой. Наши попятятся к тракторному заводу, будут отбиваться еще три дня, потом пойдут прорывать окружение. Хозяйственные немцы без промедления займутся битыми «тридцатьчетверками», приведут их в порядок, обзовут Pz.Kpfw747, и намалюют на башнях кресты покрупнее. И под Курском опозоренные машины пойдут жечь своих.